 |
Зав. кафедрой электрохимии профессор Б.Б.Дамаскин широко известен не только как специалист в области теоретической электрохимии, но и как автор большого числа поэтических произведений в разнообразных жанрах. Будучи студентом Химического факультета, он, как и студенты многих поколений, слушал знаменитые лекции Николая Александровича Фигуровского по истории химии. Но, в отличие от других, законспектировал их в форме поэмы, которая была в 1992 г. опубликована в журнале «Вопросы истории и естествознания», №3, ставшем библиографической редкостью. |
Б.Б.Дамаскин
Конспект лекций Н.А.Фигуровского
| Еще до римского пожара Мы у Лукреция и Кара Читаем: жил-был Демокрит, Был образован, знаменит, Умней он был профкессоров И современных докторов. И вслед философу Левкиппу Случилось как-то Демокриту Об атомах затеять спор. В сужденьях был он очень скор И заявил без лишних слов, что, мол, основа из основ Природы, мира — это атом, Но не согласен был с собратом Другой мыслитель тех времен. Он тоже был велик, умен — Всем вам известный Аристотель. Он в мысли сказочном полете Тоже умел объять весь мир, Философ этот и кумир. В наш век ученые считают, Что атом знали и в Китае: Китайский атом мудрецы Назвали сокращенно «цы». Имел тогда ученый ранг Мудрец китайский Вэй Поян, И, чтобы вечно жить на свете, Он эликсир готовил, дети. И точно: выпив эликсир, Попал в иной он, в вечный мир. Бывают же дела такие… Но вот уж мы в Александрии. Здесь, как Меньшуткин говорит, Читал Гиппарх, потом Евклид, И даже ряд преславных лет Здесь проработал Архимед. Писал здесь Зосимус труды О свойствах ртути и воды И даже химией назвал Все то, о чем он написал. Затем арабский халифат Александрию, говорят, Где все науки расцвели, Рукой небрежной стер с земли. И все покрылось прахом, дети. Арабы ж, надобно заметить, Чужую мудрость понабрав, Неплохо тоже стали мыслить. Из мудрецов их перечислить Должны мы Гебера, Рази И Авиценну. Но вблизи На них взглянув, вы все поймете, Что в них все тот же Аристотель, Все те же принципы и ртуть Беднягам не дают вздохнуть. И жаждя золота не в меру, Мешают ртуть они и серу, Перегоняют, кипятят, Но отступиться не хотят. Проходят годы, сотни лет, А золота все нет и нет. Уже арабов перебили, Уже схоласты стали в силе, Уже Альберт Больштедтский сам Стал обращаться к небесам, Уж вторил оному Бэкон, Уж Луллием сменился он, Уж черной магии следы Всех их запутали труды, Уже открыты семь планет, А золота все нет и нет. И вот тогда увидел цель Вдруг в медицине Парацельс: «К лекарствам химики должны переключить свои умы!» И выйдя эдак на арену, Громить он начал Авиценну, Ругал его как только мог, И книги все его пожег. Хоть был хвастун он и трепач, Но все же опытный был врач, И почитателей шалман За ним таскался по пятам. Из современников его Мы назовем лишь одного: Георга, дети, Агриколу. Металлургическую школу Своим твореньем создал он — -Недаром был Георг Умен. Да жаль беднягу-человека — Прожил чуть более полвека. Но вижу я — у вас вопросы; Куда же делся Ломоносов? Прошу вас, успокойтесь, дети, Он появляется на свете Когда в истории идет Семьсот одинадцатый год. Родился он на Белом море, Окончил школу, ну и вскоре Пешком отправился в Москву. Но биографию прерву На этом самом метсе я, Жалея вас, мои друзья. Такого не было вопроса, Чтоб не коснулся Ломоносов: Он и физхимию читал, Поэмы и стихи слагал, Открыл движения закон, Всю жизнь не верил в флогистон, Не верил также в теплород, Стремился просвещать народ, Был физик, химик и поэт, И вот до нас за двести лет В небезызвестном вам году |
Он основал наш МГУ, Труды ж его в архимном хламе Хранились, деточки, веками И увидали белый свет Спустя лишь полтораста лет. А между тем, друзья, в Европе Народ ученый мысли копит: Ньютон и Бойль, Руэль и Шталь — На них, однако, время жаль, А потому скажу лишь, дети, Что в восемнадцатом столетьи Тревожить газы стали ум, Причиной стали многих дум. Затем пришли и результаты, И отмечать мы стали даты: Открыл Кавендиш водород, Шееле с Пристли — кислород, Открыт был хлор, СО, азот, Описан сероводород, И даже, сам не знаю как, Но был получен аммиак. Тогда ж в Европе флогистон Был почитаем как закон. Пневматики смотрели в оба, Но верили в него до гроба. А в это время на земле Жил-был юрист Лавуазье. Забросив дело адваката, Он от зари и до заката Все окислял и разлагал, Пока вдруг всем не доказал В теченье ряда славных лет, Что флогистон есть дикий бред. Наш Антуан был не дурак: Вступил он в выгоднейший брак, Взял графский титул, а потом Был много лет откупщиком. Он, говоря без лишних слов, Сумел нажить себе врагов, И в революции раскаты Народ потребовал расплаты. Тогда, суровей во сто крат, Чем Мирабо или Марат, Страною правил Робеспьер, Сторонник самых крайних мер. И откупщик наш был казнен, Напрасно возмущался он. В последний раз Лавуазье Друзья промолвили «Адье!» У англосаксов той порой Над затуманенной землей Вслед Хиггинсу без промедлений Открывший кратных отношений Преубедительный закон Работать начал Джон Дальтон. Скажу в конспекте этом сжатом, Что снова, дети, ввел он атом. Идея хоть была не новой, Но все ж с научною основой. Затем ввели атомный вес И прочих множество чудес. На первых, кажется, порах В соединительных весах, В эквивалентах и во всем Стоял поистине садом. Даже гигантами ума Как сам Берцелиус, Дюма, Как Либих или Гей-Люсак Вопрос не двигался никак. Работая по мере сил, К тем временам уже открыл А. Авогадро свой закон, Ампером был он подтвержден, Но только с помощью Жерара Спустя полвека Каниццаро Сумел все чинно и спроста Поставить на свои места. Тогда ж в минуту вдохновенья Создал теорию строенья Наш Бутлеров — ученый муж И патриот еще к тому ж. В период страшный произвола Его и зининская школа Дала России в пару лет Химический приоритет. И здесь, затмив собой плебеев, Явился гений — Менделеев. Когда он жил и где родился, Когда, и где, да как учился — Перечислять не буду я, Вы это знаете, друзья. Но главное, чем славен он, — Периодический закон. В момент открытья и потом Спокойно было все кругом. Молчали химики всех стран, Но вот Лекок Буабодран Спустя шесть лет открыл вдруг галлий, Чьи свойства сразу показали, Что он и есть такой металл, Как Менделеев предсказал. Прошел ряд лет, и вот уж, дети, Закон был в товрческом расцвете, Он развит был, и в наши дни Вы верить все в него должны. теперь же, взгляд куда не брось, Ученых столько развелось, Что уж не в силах больше я О них рассказывать, друзья. Мой курс, возможно, очень краток. Конечно, это недостаток. Но вы читайте сами, дети О тех, кто жил еще на свете. |